О «Ночном дозоре», бронзовой ночи и похоронах последнего Героя Советского Союза в Эстонии

26 апреля в Таллинне прошел митинг, посвященный второй годовщине массовых волнений русскоязычного населения в апреле 2007 года. Акция состоялась на холме Тынисмяги, где ранее находилась Братская могила советских солдат, погибших в боях за освобождение Таллина, и памятник им (Бронзовый солдат). А 3 мая в уездном суде Таллинна состоится очередное судебное заседание по делу так называемой «бронзовой ночи». На одном из последних судебных заседаний, которое состоялось 7 апреля, государственный прокурор Трийн Бергманн потребовала признать вину подсудимых и приговорить Линтера, Кленского и Реву к четырем годам, а 19-летнего Сирыка – к трем годам условного заключения. В своей вступительной речи прокурор сказала, что для обвиняемых Бронзовый солдат стал объектом для манипуляций и поддержания массовых недовольств. Для них памятник не имел большого значения, но являлся просто инструментом в их руках, считает Бергман. Савва и «Новое русское слово» У входа в здание собралась группа поддержки из местной русскоязычной молодежи, такие группы – необходимая атрибутика всех мероприятий, которые проводит некоммерческая организация «Ночной дозор» (для неосведомленных людей эта организация является «Русской партией», борющейся с «фашизмом» и за права русскоязычных жителей в Эстонии). Лица, лозунги, плакаты и даже Георгиевская лента на груди – одни и те же. Этих ребят я видел 1 апреля, на похоронах последнего Героя Советского Союза в Эстонии Арнольда Мери. Они обеспечивали порядок, занимались организационными вопросами, а некоторые внимательно присматривались к пришедшим, особенно к одиноким незнакомым посетителям с видеокамерами и фотоаппаратами. За время журналистской деятельности мне довелось побывать на разных похоронах и «полянах» криминальных авторитетов и воров законе, но таких тяжелых, пристальных взглядов и нервозной обстановки, которая сложилась на кладбище Лиива, я еще нигде не видел. Ясно было, что ребята опасались провокаторов и нервничали, но напрасно, ибо в такую пасмурную, ветреную таллиннскую погоду взять их было просто негде. Ситуацию разрядил Савва, мой старый приятель из хлебопекарни. Он отделился от группы поддержки с георгиевскими лентами и направился ко мне здороваться, следом еще несколько ребят, в том числе и их старший, подошли и дружелюбно поздоровались. Все они были из одного двора, учились в одной школе, большинство – друзья с детства. Объединяли их общие взгляды на политику и жизненные трудности, которые и так-то встречаются на каждом шагу, а уж в таком возрасте да еще в наше неспокойное время… Савва живет в старом рабочем районе Таллинна Копли, где еще с царских времен существуют верфи и мануфактуры. Здесь десятилетиями ничего не меняется, ну разве что снесли рабочие бараки и переселили людей в «хрущевки». К приехавшему по лимиту со всего СССР и ныне безработному старшему поколению добавилось наркозависимое молодое поколение NEXT, которое зеленому змию предпочитает амфетамин, «винт» и проч. «Дешево, но сердито, зато если сядешь, то не слезешь никогда, за редким исключением», – убеждал меня Савва. За дозой далеко ходить не надо – обслужат там же, весь наркотический Таллинн, да и Эстония, съезжается в Копли, где проживают 65–70% русскоязычного населения, а наркозависимыми являются 50–55% местной молодежи. Об этом часто упоминается в прессе, только цифры каждый использует по-разному – например, некоторые оппозиционные партии недвусмысленно заявляют о якобы специальной программе эстонцев «о подсаживании на иглу русскоговорящей молодежи», об этом же говорят и лидеры «Ночного дозора». Об аналогичных проблемах, имеющихся в других районах, населенных преимущественно эстонцами, «правозащитникам» русского населения говорить неинтересно. Чтобы «вмазаться», надо купить дозу, а денег достать негде, вот и процветает в этих районах наряду с наркопреступлениями банальное воровство. Местная русская молодежь из «Копляндии» постепенно вошла в состав различных преступных группировок, а финалом такой жизни неизбежно станут смертельный укол или тюрьма. Выход из ситуации нашли Савва и его друзья, объединившись сначала в неформальную, а позже в зарегистрированную организацию «Новое русское слово». Они вместе ходят на дискотеку, занимаются борьбой, изучают историю России, правда, по советским учебникам. По словам Саввы, он очень любит отечественную историю, не пропускает занятий и хотел бы заниматься следопытством. В организации 25 зарегистрированных членов, неофициально их количество достигает 70. Руководят ребятами наиболее политподготовленные молодые люди, они знают историю и читали классиков, правда, у них с их «русскими идеями» присутствует и русский максимализм – «или все, или ничего». Снятие памятника на Тынисмяги, по словам Саввы, перевернуло в нем все, поскольку «его как русского это очень задело». В тот день он вместе с друзьями решил отстаивать памятник. Ему очень повезло, что он попал в руки обычной патрульной полиции, а не к «маскам» из охранной полиции (iulgestus policei) или спецподразделения центральной криминальной полиции команда К (Keskriminal policei KK). – А дальше что? – спросил я. – Дальше что? – переспросил меня Савва Вениаминович Фольверк, прикуривая потухшую сигаретку. Сделав паузу и затянувшись, он тяжело вздохнул и сказал: – Да надоело все, уеду я отсюда на родину, в Белоруссию, не мое это… «Дозор» обвиняет «Ночной дозор» обвиняет функционеров не только в насаждении в Эстонии «эстонского фашизма», но и в том, что они подсаживают на иглу «русского мужика». Впрочем, существуют обвинения от людей из других организаций и неформальных объединений, которые строятся на банальных «предъявах». Вот что говорит местный бизнесмен, а по совместительству активист «Ночного дозора» Карапет N.: «В школе плохо преподают русский, а вместо классиков изучают русский мат!». Главнокомандующий Военно-воздушными силами РФ генерал-полковник Александр Зелин не исключает вовлечения России в обозримом будущем в приграничные вооруженные конфликты, в которых ВВС будет отводиться доминирующая роль для принуждения противника к миру на приемлемых для России условиях, однако какого мира и с кем – не уточнил. В информационную войну включились также известный на Западе политик и неизвестный до этого криминолог-патологоанатом из Хельсинки, которые так увлеклись борьбой с фашизмом, что стали оправдывать другое не менее страшное зло – сталинизм и его разновидности (депортацию и этногеноцид). По этому поводу даже была созвана пресс-конференция в Таллинне и выпущена книга. Интересно, разрешили бы московские власти представителям «Джамаат-и-ислами» или «Аль-Каиды» провести пресс-конференцию на тему: отрезание головы российских военных и уничтожение русского населения в Чечне было необходимо во избежание войны на Кавказе? А вот эстонские власти разрешили. Под предлогом защиты русского населения устроители «научно» и цинично доказывали необходимость депортации эстонского народа, тем самым оскорбляя чувства и память сотен тысяч русских, которые сгинули в сталинских лагерях и пересылках. Дерусификация Вошедшая по договору 18 октября 1939 года в Эстонию Красная Армия, а вслед за ней оперативные отряды большевистской карательной системы с первых же дней начали арестовывать русских – бывших белогвардейцев, госслужащих царской России и просто граждан «буржуазной» Эстонии с русскими фамилиями, которые жили здесь еще с Петровских времен. Аресту подвергались все люди русской национальности и члены их семей, в том числе и дети. «Люди в гражданском ходили по улицам и по фотографиям опознавали людей русской национальности, которых тут же забирали в пересыльные лагеря или в пока еще не расформированные полицейские префектуры», – вспоминает коренной нарвитянин историк Юрий Тининсон. Большинство родственников арестованных, которых выслали при первой депортации 1941 году, так и не узнали о судьбе своих близких. На русских была объявлена беспрецедентная охота. Зачастую эстонские полицейские предупреждали русские семьи о возможных арестах и нередко прятали их, как это случилось с дочерью расстрелянного полковника царской армии и известного в Эстонии архитектора Наташей Паулсен. Позже Наташу, ее младших брата и сестру сослали вместе с другими уцелевшими к этому времени русскими. Но многие пропали без вести в подвалах НКВД или в гарнизонных гауптвахтах РККА, поскольку, в отличие от других «классово чуждых элементов», по русским вели отдельный «список», а порой и вовсе расстреливали без суда и следствия. 20 августа 1941 года вошедшие без сопротивления штурмовые отряды вермахта встречали канонада и залпы с командами «пли!» в подвалах НКВД, где без оформления соответствующего акта расстреливали арестованных эстонцев и бывших русских белогвардейцев за классовую принадлежность. Об этом рассказывала известная прима-балерина Герта Мурре, которая была в числе этих «заговорщиков» и ждала расстрела, а затем беременная на 6-м месяце отправлена последним эшелоном на восток. Позже об этом рассказал секретарь трибунала НКВД по Эстонии, который дал показания про расстрелы соответствующим органам независимой Эстонии. Люди, с которыми я встречался и которые пережили в детстве ужасы депортации, смерть матери, маленьких братьев и сестер, не могут говорить об этом без слез. Депортации 1941 и 1949 гг., а также аресты и выселения не оставили русскому населению Эстонии права на существование. Руководитель «Мементо» (аналог «Мемориала») Пееп Вариу, который был вместе с русскими в ссылке, рассказывает: «Это были Русские Люди с большой буквы, большинство из них участвовали в Первой мировой и Гражданской войнах. В эмиграции они, столкнувшись с трудностями, не сломались и своим трудом, добротой и интеллектом завоевали уважение в эстонском обществе, которое сохранили и в депортации, в пересылках и лагерях». Поскольку большинство эстонцев не знали русский язык, русские женщины выступали переводчицами, помогали адаптироваться эстонским женщинам и детям, которые, кроме своего хутора и уездного центра, не бывали нигде. К сожалению, этим людям не разрешали вернуться в разрушенную до основания Эстонию, впрочем, высланным эстонцам тоже. Некоторым русским детям удавалось сбежать из пересыльных лагерей, они возвращались на малую родину, в Эстонию, здесь их ловили и отправляли обратно. Так, известного конструктора, создателя первого электромобиля в СССР, Романа Бартелева, в то время ученика Вестхолмской реальной гимназии Таллинна, в 1947 году, когда он вернулся в Эстонию, вторично депортировали. Большинство русских депортированных детей так и не поняли до сих пор, в чем были виноваты они, их братья и сестры, бабушки и матери, безымянные захоронения которых рассеяны по всей территории бывшего СССР. На смену коренному населению пришло новое – в то время Спецпереселенстрой, ГУЛИИТ, ГУЛАГ НКВД-НКГБ работали бесперебойно и с размахом. Какую роль играли эти организации в истории Эстонии, можно понять, взглянув на архитектуру городов и поселков Ида-Вирумаа в Эстонии. Типовые здания ГУЛАГа, сохранившиеся бараки концлагерей и массовые захоронения. Русских, проживающих сегодня в Эстонии и являющихся предметом политических спекуляций, русскими назвать можно лишь с большой натяжкой. Новые соотечественники Спекуляциями и провокациями на тему фашизма и якобы притеснения русских в Эстонии серьезно обеспокоены в особенности те, кто перенес ужасы сталинской этночистки. Это вызывает тревогу еще и в связи с последними событиями в Южной Осетии, где Россия так нестандартно решила вопросы новоявленных соотечественников. Грузинские же события поучительны для Эстонии тем, что русские, для которых Россия проводит такую политику, находятся и в Эстонии. Они являются полноправными гражданами Республики Эстония, имеют вид на жительство или проживают нелегально, их объединяют общее происхождение, историческая родина и цели, а называют их – «соотечественники». В Эстонии русские объединяются в культурные общины, которые преследуют не только культурные, но и политические цели. Это доказывают события, связанные с переносом памятника, – в дни кризиса звучали антиэстонские заявления лидеров некоторых нацобщин, а из Москвы в Таллинн к ним приезжали эмиссары. Пророссийскую сторону занимает также подавляющее большинство нерусского населения, которое по ошибке или из-за непрофессионализма эстонских политиков интегрируется в русскоговорящую среду, а затем – в нацобщины, где с помощью местных активистов поддерживает антиэстонские настроения. Большинство этих людей аполитичны или не разбираются в политике и собираются вместе либо от скуки, либо чтобы поностальгировать об утраченной исторической родине, которую многие и в глаза не видели. Но есть и другая категория членов общины, их исторические родины многим обязаны России. Такие люди активно поддерживают и одобряют политику России в регионе, в том числе военную, и даже по-своему оправдывают этночистки в Южной Осетии и Абхазии. Некоторые из них принимали активное участие в боестолкновениях и военных действиях. По некоторым данным, на территории Эстонии проживают люди, совершившие военные преступлении на территории Грузии во время конфликта с Абхазией. Среди них есть и бывшие кадровые военные советской армии, и комбатанты из НВФ. И пока Грузия не объявит их в розыск через Интерпол или ПАСЕ и не примет соответствующую резолюцию, касающуюся этночисток в бывших грузинских автономиях, Эстония будет иметь головную боль от этих эмигрантов. Парадокс и комичность ситуации заключаются в том, что, выгнав эстонцев наряду с грузинами из Абхазии, победители и союзники «победившего народа», т.е. бывшие соседи убитых и изгнанных, всеми правдами и неправдами стремятся попасть в Эстонию на правах беженцев. Конечно, таких «беженцев» в Эстонии немного, но для дестабилизации ситуации в маленькой Эстонии достаточно, когда в час «Х» политика восточного соседа плавно перейдет от «активных» к «специальным мероприятиям». Как показывает практика спецслужб, Россия помнит «подвиги» вчерашних этнических комбатантов, а уж «для дела» вспомнит про них обязательно, тем более что российские спецслужбы имеют богатый опыт создания альтернативных спецгрупп из подобного рода спецконтингента. Интеграция по законам ОПГ Эстонское терпение небезгранично, и иногда нацактивистов задерживают, как это было недавно на границе с Латвией, в которой многие из них объявлены персонами нон грата за конкретные преступления – организация преступных групп, контрабанда наркотиков с последующим сбытом на территории республики. В настоящее время идет такой судебный процесс над группой лиц, которые по совместительству являются неформальными лидерами одной из национальных общин, и это чисто уголовное дело (не без помощи некоторых политиков) принимает политический оборот. Новоявленные идеологи реваншизма неспроста уделяют большое внимание национальным меньшинствам и делают на них ставку для дестабилизации ситуации в Эстонии. Борьба за право нацменьшинств – хороший повод для манипуляции общественным мнением для лидеров общин национальных меньшинств всех мастей. Ну, а пока наверху дерутся, они соединяют приятное с полезным и попросту «рубят капусту», пользуясь деньгами интеграционных фондов, полученными из карманов налогоплательщиков Европы, из спецфондов и других альтернативных источников восточного соседа. Уровень жизни нацинтеграционных функционеров резко контрастирует с уровнем жизни простого народа. Эпилог В тот холодный пасмурный апрельский день, когда провожали в последний путь Героя Советского Союза Арнольда Мери, в небе Таллинна появилось звено «Фантомов». Изменив обычный маршрут, на низкой высоте с грохотом пронеслись над местом, где проходили похороны последнего героя, помахав крыльями, – Вот, отдали дань герою, – поделился я с рядом стоящим «нашим». – Да нет, это они специально, чтоб мы боялись! Хотят напугать, гады, – процедил сквозь зубы Никита. Не знаю, хотели истребители нас напугать или нет, но факт остается фактом, в Эстонии никто не сомневается в личном героизме А. Мери и ценят его вклад в борьбу с фашизмом. По крайней мере, по заявлению многих политиков, Мери – часть истории Эстонии и ее народа, но хотелось бы, чтобы с последним героем Великой Отечественной ушла навсегда другая война – холодная с элементами гражданской. А может быть, самолеты НАТО хотели остудить горячие головы безумцев, мечтающих о новых депортациях, выселениях и этночистках, которые, прикрываясь борьбой за добро и равноправие, вредят как коренному, так и некоренному населению, и делают это ради личного благополучия и политических амбиций. Гоча Белтадзе, Таллинн 27.04.2009

http://www.novayagazeta.ru/society/45312.html

Вкус крови

Русские солдаты в Чечне рвутся в бой. Сумеют ли они остановиться после войны?

Закончилась маленькая победоносная война в Дагестане. Полным ходом вдет операция в Чечне. Бесспорно, необходимость в военном решении проблемы есть. На территории республики скопились тысячи вооруженных бандитов, и всех их надо уничтожить по одной простой причине: людей, однажды узнавших вкус крови, будет тянуть на войну всегда. Если подходящей войны не случится, они будут убивать просто так.

Психологам и криминалистам хорошо известен печально знаменитый "афганский синдром". Многие шурави, демобилизовавшись, стали киллерами, бандитами или просто жестокими бытовыми убийцами. Всем памятны кровавые разборки в Фонде инвалидов войны в Афганистане - с настоящими боевыми столкновениями, жестокими убийствами, взрывами моргов и могил. Только на Котляковском кладбище погибли десятки человек-Ветеран Афганистана, воин-интернационалист и орденоносец Сергей Науменко тоже не мог долго жить без войны. При первом же удобном случае ott-уехал в Боснию, где воевал не менее доблестно, чем в ДРА. Вернувшись, затосковал по выстрелам, взрывам и крови и, связавшись с бандитами, организовал ограбление обменного пункта в здании МГУ. Bo-время налета Науменко действовал, как в бою: без промаха и остановки стрелял по всему, что движется, даже по случайным прохожим. Его подельник, крутой бандит и качок Шеколенко, хотя и был когда-то десантником, но крови не нюхал: он не мог направить ствол на людей и лишь беспорядочно палил в потолок.

Сдали ветерана Науменко сами бандиты, смертельно боявшиеся его решительного нрава. Но рейнджер опять бежал в Югославию - поближе к войне и этническим чисткам. А бывший спецназовец Барыбин, главарь бригады новокузнецких киллеров, совершившей десятки убийств, не бежал. Он уже не мог никуда бежать. Он окончательно свихнулся и, катаясь по полу тюремной камеры, выл и рычал: "Хочу крови!"...

Все это дела давно минувших дней. Однако "синдром горячих точек" периодически дает о себе знать и по сей день. В качестве примеров его рецидивов можно привести громкие преступления, совершенные в подмосковных Люберцах прошлым летом и раскрытые лишь на днях.

Конец Злыдня.

Бывший офицер-десантник Злыднев прошел Афганистан и зоны межнациональных конфликтов. Воевал отчаянно, имел боевые награды. Во время службы был инструктором по стрельбе и рукопашному бою.

Затем, уволившись из армии, возглавил службу безопасности одной из петербургских фирм и занялся предоставлением услуг по вышибанию долгов - проще говоря, "крышевал". Питерские и люберецкие Злыдня уважали и определенно побаивались.

Конфликтовать с ним не отваживался никто.

Однажды житель Люберец, некто Тэн, не смог отдать Злыдневу долг 8 тысяч долларов. Долго ждать начальник службы безопасности не привык. В мае этого года он позвонил Тэну и предложил ему прощаться с жизнью. На встречу бывший офицер пошел без оружия - вероятно, он был уверен, что сумеет ликвидировать корейца голыми руками. Однако Тэн тоже оказался человеком не простым и отдавал себе отчет в том, с кем имеет дело.

На помощь он пригласил ранее судимого брата своей жены Гуськова. Родственники вооружились ножом и обрезом трехлинейки, но даже вступить в переговоры со Злыднем струсили: начали стрелять, как только он появился на пороге. Труп ветерана вывезли в заброшенные гаражи за городом, расчленили, упаковали в 20 полиэтиленовых пакетов и закопали.

Несколько дней назад убийц схватили. На вопрос, зачем им понадобилось разделывать тело, Тэн ответил просто: "Я даже мертвого его боялся".

Боевое самбо.

Проживающий в Люберцах 28-летний Игорь Елесин тоже служил в горячих точках, был мастером рукопашного боя и наркоманом.

В июне этого года он позвонил в дверь квартиры своей 30-летней знакомой. Открывший дверь отец сразу же потерял сознание от профессионального прямого удара в голову. Приемом боевого самбо Елесин свернул жертве шею, а когда хозяйка вошла в квартиру, набросился на нее сзади, заклеил рот и глаза скотчем и несколько раз изнасиловал.

Буквально через пару недель ветеран зашел к бывшему сослуживцу, подруга которого ему чем-то приглянулась. Здесь он действовал по тому же сценарию: друг отключился с первого же удара.

Оперативники Люберецкого уголовного розыска быстро вычислили убийцу и насильника. Учитывая особую опасность Елесина, брали его бойцы СОБРа, но даже им он смог оказать отчаянное и довольно квалифицированное сопротивление. Сейчас его проверяют на причастность к еще нескольким изуверским преступлениям. На допросах обвиняемый ведет себя спокойно. Он ни в чем не раскаивается, а на вопросы о мотивах содеянного лишь пожимает плечами: "А что? Я ж наркоман...".

Цена победы.

В случае начала широкомасштабных сухопутных боев в Чечне, в случае если солдатам и офицерам прикажут все-таки штурмовать 1]розный, а затем выкуривать боевиков с горных баз, им, чтобы с честью выполнить свой воинский долг, придется много убивать. Личный состав, как сообщают нам по телевидению, и сейчас воюет хорошо, военнослужащие рвутся в бой.

Сумеют ли они остановиться после победы?